Из книги "Я - ученый ...": Мое кредо

«Ваше политическое кредо? – Всегда!». Мне нравится эта фраза из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.

Я – ученый-материалист. Это не философское кредо. Материализм – это мое обыденное мировоззрение, основанное на том, что существует объективная реальность, которая является моим гносеологическим «не-Я». Меня заботит ключевая, как я считаю, методологическая проблема современной науки – ее антропоморфность, а в современной философии нет ничего о современной науке. Философы ее просто не знают.

Среди главных достижений математики XX века называют теоремы Геделя о неполноте (наряду с КАМ теоремой Колмогорова – Арнольда – Мозера). Первая из теорем Геделя утверждает, что во всякой формальной системе суждений в математической логике (сколько-нибудь сложной, содержащей арифметику) найдется формально неразрешимое суждение, то есть ни само это суждение, ни его отрицание не являются выводимыми в этой системе. Вторая теорема Геделя устанавливает, что при некоторых дополнительных условиях таким неразрешимым суждением является утверждение о непротиворечивости данной формальной системы. Эти теоремы, опубликованные К. Геделем в 1931 г., знаменовали неудачу предложенной Гильбертом программы формализации математики. Теоремы Геделя появились не на пустом месте, а развивали аксиоматическую теорию натуральных чисел Р. Дедекинда и Дж. Пеано. В то же время некоторые полагают, что Геделя стимулировали также философские работы Канта, суммируемые тезисом:

«Любая система суждений является или неполной, или противоречивой».

Для меня это ключевой принцип методологии науки.

Логика гносеологии – диалектика. Поэтому в моем понимании трудности и противоречия – это узловые точки познания. Чтобы развить что-то, в нем надо найти нестыковки, тогда есть с чего начинать и что придумывать. Отсюда и моя обычная реакция на тот или иной тезис – выявить в нем противоречия, а они всегда есть, ибо, как известно, «всякое высказывание ложно». Причем я это делаю с самым позитивными намерениями, но меня частенько обвиняют в том, что я норовлю все «очернить».

Как ученый-материалист, я следую представлению об объективной истине, которая для меня является главной целью науки. В марксистской материалистической философии объективная истина – это «правильное отражение объективной реальности в мысли». Она хотя и относительна, но единственна. Действительно, объективная реальность единственна, и ее правильное отражение, казалось бы, тоже единственно. Однако это неверно.

Объективная истина может быть многовариантной.

Это для меня еще один главный методологический принцип современной науки.

Будучи материалистом, конечно, я – атеист, причем подчас весьма «воинствующий». В дилемме «Бог есть – Бога нет» я выбираю последнее. Проблема состоит в том, что в рамках принятой мной концепции Бога, понимаемого как некий трансцендентный абсолют, его существование или несуществование в принципе недоказуемы. Поэтому мой выбор, что «Бога нет», это такая же вера, как и то, что «Бог есть». И, если несуществование Бога доказать нельзя, я, как ученый, обязан допускать возможность его существования (см. «О гипотезе Бога»). Поэтому, будучи «прожженным» материалистом, я порой рассуждаю в категории Бога. Кроме того, есть ли Бог или Бога нет, религия, как я уже отмечал, является неотъемлемым атрибутом всякой разумной формы жизни как вариант преодоления отчуждения между «Я» и «не-Я» (см. «Физик-теоретик о гипотезе Бога …»).

Как ученый, я – профессионал. Я уважаю профессионалов, кем бы они ни были, уже потому, что они профессионалы. Я их чувствую. Быть профессионалом – это стиль, это когда в своей области можешь все. Профессионалы – элита человечества. Гений – не обязательно профессионал, но гений может такое… На то он и гений. Мне кажется наглядным сравнение с бегунами на стометровку. Я – профессионал, который, фигурально выражаясь, бежит стометровку за 10 сек. Я никогда не стану рекордсменом за 9.8. Но я всегда пробегу стометровку за десять. Многие уже ушли со стадиона, а я до сих пор в науке бегу стометровку за десять.

Я люблю Италию (my love Italy), и я люблю Флоренцию. Этот тоже входит в мое кредо. Я был в Италии более полусотни раз, и на пару недель, и по несколько месяцев. Все в Италии для меня одухотворено историей, великими именами и событиями. В Италии моя жизнь простирается на тысячелетия назад и я ощущаю себя так, как будто мне 2,5 тысячи лет. В Риме и Флоренции дома XVI века – это массовая застройка. По дороге в университетский городок Camerino я сотни раз проезжал мимо холма, с которого армия Ганнибала обрушилась на римлян в битве при Ареццо в 217 г. до н. э., и каждый раз это меня впечатляет. Во Флоренции есть маленькая церковь Santissimi Apostoli, почти не перестроенная со времен Данте (если идти по Ponte Vecchio в центр, то надо свернуть в первый переулок налево). Я всегда в нее прихожу и сижу если не на той же скамейке, то среди тех же стен, что и Данте. Я ритуально захожу в кафедрал Santa Croce, чтобы постоять у надгробий Галилея, Микеланджело и Макиавелли. В Риме на Forum Romanum меня поражает маленький прудик с водой, в Доме весталок, которому более 2 тысяч лет; рядом Курия – на ее ступенях был убит Цезарь, а неподалеку – Мамертинская тюрьма, где сидели апостолы Петр и Павел – реальные люди, сошедшие со страниц Евангелия. Упомяну и каменный мостик, перекинутый через придорожную канаву, который я увидел недалеко от города Кампобассо, к югу от Рима. Ему тоже почти 2 тысячи лет. По нему через канаву переходили покоренные самниты, усмирившие их римляне, византийцы, арабы, норманны – вся двухтысячелетняя история, и я тоже по нему прошел. Особенно я люблю Флоренцию. Она как бы хранит творческий дух гениев Возрождения: Донателло, Брунеллески, Микеланджело, Рафаэля... Я чувствую их, и я с ними «одной крови».

Ссылка:

Г.А. Сарданашвили "Я - ученый. Заметки теорфизика" (УРСС, М., 2010)