20 Years of my book "Generalized Hamiltonian Formalism for Field Theory"

20 Years of my book: G. Sardanashvily, "Generalized Hamiltonian Formalism for Field Theory. Constraint Systems" (1995) (#), which is cited so far.

Archive

Who is who among universities by QS World University Rankings 2015/16

New world ranking of universities "QS World University Rankings (2015/16)" has been published (#). It contains 918 universities.

The top ten positions are occupied by 5 universities of USA, 4 of United Kingdom, and 1 of Switzerland.

In the top twenty: 10 - USA, 5 - United Kingdom, 2 – Switzerland and Singapore, and 1 -  Australia.

In the first 50 universities: 18 – USA; 10 - United Kingdom; 5 – Australia, 4 - China (including 2 of Hong-Kong ); 3 – Canada;  2 – Switzerland, France, Japan, Korea and Singapore.

See (#) for the ranking of Russian universities.

Archive

Из новой книги: Что такое «советская» наука?

Из моей недавней книги: Г.А. Сарданашвили, "Между рассветом и закатом. Советская физика в 1950-79 гг" (2014) (#)

Что такое «советская» наука?

Физика в СССР развивалась в форме национальной науки, как и науки в других странах в тот период, за исключением, пожалуй, США. Однако советский общественный строй наложил на нее особый отпечаток. Она была «советской» наукой:

·                только государственной и директивно управляемой,

·                строго иерархичной (см. Вертикаль Академии Наук),

·                идеологизированной (см. Партийная физика),

·                тотально милитаризированной (см. Под эгидой «оборонки»),

·                не только изолированной, но, более того, противопоставляемой зарубежной науке (см. «Невыездная» наука).

Хотя, мотивируемая гонкой вооружений, отечественная физика в целом находилась на мировом уровне, но все же не на высшем (см. Достижения), поскольку была несвободной, а потому недостаточно креативной.

  

Следует признать, что наука занимало особое место в советской системе. Вообще, организация и развитие советского общества как переходного этапа к коммунизму должны были происходить именно на научной основе. Эта концепция следовала из самой идеологии советского общества, базировавшейся на научном учении исторического материализма. Оно и сейчас остается научным учением, исходящим из того, что производительные силы определяют производственные и другие общественные отношения, хотя, как показало развитие человечества в XX веке, уже не может претендовать на всеобщность.

Наука была официально провозглашена в СССР «главной производительной силой», источником прогресса советского общества. Она призвана устанавливать закономерности природы и общества, и общество существует и развивается в осознании этих закономерностей. Казалось бы, разумная концепция, но именно она послужила превращению советского общества в крайне гипертрофированную административно-государственную систему (см. Что такое советский общественный строй?). Обосновывалось это тем, что именно директивное управление наиболее оптимально, если оно осуществляется на научной основе.

Наука – одна из форм познания. Ее предмет – воспроизводящиеся (реально или гипотетически) природные и общественные явления. Наука характеризует такие явления как закономерности. Правда, это не совсем так для общественных наук. Общественная система меняется со временем и не воспроизводима. Завтра общество уже не то, что сегодня, и никогда в точности таким уже не будет. Поэтому объектом общественных наук, строго говоря, является только прошлое, но не настоящее и будущее. Однако и с естественными науками есть проблема: истина, на самом деле, многовариантна и противоречива, а всякая достаточно развернутая система суждений, если и непротиворечива, то неполна (см. Что такое человеческое сознание?). Поэтому директивное управление сколько-нибудь сложными системами даже на научной основе заведомо некомпетентно.

Однако, декларируя приверженность научным истинам, Советская власть не желала осознать ту объективную истину, что она сама нежизнеспособна. Это нежелание смотреть правде в глаза пагубно сказалось на отечественной науке, особенно на общественных науках. Их главной задачей ставилось обосновывать все, что ни делала Советская власть, вопреки какой-либо истине. Мнение руководства считалось истиной, а если оно расходилось с фактами, «то тем хуже для фактов». Поэтому общественных наук в СССР я даже не касаюсь. Их как науки, вообще, не было, разве только по отдельным совершенно отвлеченным темам.

Будучи укрощенными репрессиями, естественные науки в СССР тоже превратились в служанку, причем, не общества, а государства. Конечно, закон Ньютона и при Советской власти – закон Ньютона. Однако, например, одно научное направление можно признать важным, а другое – нет. При этом, степень важности определяло начальство: институтское, партийное, академическое, министерское. Его мнение считалось истиной, а значит, единственно правильным.

Яркий тому пример, когда уже после смерти И.В. Сталина мнение одного руководителя – Н.С. Хрущева, поддерживавшего Т.Д. Лысенко, еще на десятилетие блокировало развитие целой науки – биологии.

Ситуация усугублялась так же тем, что советское государство на протяжении всей своей истории было агрессивно милитаристским, и директивно управляемая государственная наука была нацелена им на решение, в первую очередь, «оборонных» задач (см. Наука под эгидой «оборонки»). А не государственной науки в стране не было. В результате СССР упустил абсолютно все научно-технологические революции 50 – 60-х годов – от «зеленой» до кибернетической.

Обузданная таким образом естественная наука в СССР была по-советски «подлинно» свободной, в том смысле что «осознанно» несвободной. Причем, большинство советских ученых, многие – партийцы (см. Партийная физика), являлись именно «осознанно» несвободными, то есть это были «советские» ученые.

Когда в 60 – 70-е в науке наросла критическая масса таких «советских» ученых, еще и руководящих, научное сообщество стало уже само инстинктивно, помимо специальных решений и указаний, отторгать неординарных, талантливых, да, просто, слишком умных людей. Такие люди раздражали «системную» массу даже по мелочам, просто своей свободой. На физфаке МГУ это, в частности, проявлялось при приеме в аспирантуру. Особо талантливых старались не оставлять, их выпихивали во внешнюю аспирантуру в другие институты. Для меня особенно показательным был пример А.А. Старобинского и А.Д. Линде – двух безусловно лучших студентов предыдущего курса, ныне всемирно знаменитых авторов модели инфляционной Вселенной (см. Приложение 3). В 1972 г. они закончили кафедру квантовой теории, но в аспирантуру А.А. Старобинский ушел в Ин-т теоретической физики им. Л.Д. Ландау, а А.Д. Линде – в ФИАН.

Говоря о советской науке, нельзя, конечно, умолчать об образовании в СССР. Его уровень был довольно высокий. Это часто ставят в заслугу советскому строю. Но и уровень образования при III династии Ура тоже был весьма высокий для того времени, поскольку требовалось большое количество грамотных чиновников для управления и контроля (см. III Династия Ура Древней Месопотамии).

Ключевым позитивным фактором советского образования (в сравнении хотя бы с современным российским) было то, что в нем делался упор именно на знание. Следует отличать знание от информации и умения. Не углубляясь в определения, можно сказать, что знание – это вопрос «почему», а информация и умение – это «что» и «как». Причем, знание в советской школе преподносилось как самоценность. Формулам тригонометрии придавалось такая же важность, как законам механики Ньютона, хотя мало кто потом в жизни эти формулы использовал. Именно такая особенность советского образования, наряду с прочими факторами, обеспечила высокий, все-таки, уровень советской физики.

В то же время, в образовании, как и во всем советском обществе, господствовал принцип: всегда во всем есть одно правильное мнение, а все остальные мнения неправильны. Этот принцип внедрялся тотально, начиная со школы. При этом главной задачей советской науки ставилось выработать или научно обосновать правильное мнение, а советского среднего и высшего образования – безальтернативно утвердить это мнение в сознании людей.

Нет свободы – нет креатива. Итогом творчества является создание чего-то нового, хотя не всякое новое –  это обязательно результат творчества. Если все обусловлено заранее, ничего нового не появится. Поэтому творчество предполагает свободу. Лишив отечественную науку свободы, ее лишили творчества. Советская наука «посерела». В результате, например, имея в своем распоряжении в течение почти 10 лет крупнейшие для своего времени ускорители (см. Ускорители), советские физики не смогли получить сколько-нибудь выдающиеся результаты. Ни одной из современных объединенных моделей элементарных частиц (казалось бы, что для этого надо) не числится за отечественными учеными (см. Достижения).

Архив 

Archive